Александр 3 - Страница 21

- Алексей Петрович, - цесаревич обратился к начальнику контрразведки Путятину, - разберитесь с этой проблемой. Я думаю, можно будет применить даже высшую меру. И не забудьте осветить вопрос в прессе. Кого и за что наказали. Но особенно палку не перегибайте. Если там просто не пуганые 'товарищи', то оштрафуйте и пообещайте глаз на жопу натянуть, в случае очередного косяка. Подрядчики должны осознать, что работа с цесаревичем, это не только хороший доход, но и серьезная ответственность.

- Будет исполнено, - кивнул Александру Путятин, поправил пенсне и что-то записал в своем блокноте.

- Кстати, Алексей Петрович, как ваше зрение?

- Врачи разводят руками. После того покушения я, видимо, не оправлюсь. Теперь, вот, - он чуть тронул пальцами пенсне, - пожизненно вынужден носить эту заразу.

- Печально. А голова не болит?

- Нет, к счастью, обошлось. Такой удар. Я, знаете ли, сам не понимаю, как вообще выжил.

- Нашли заказчика покушения?

- Да. Им оказался купец первой гильдии...

- Тот самый? - Слегка улыбнулся Александр, перебив Путятина.

- Да, тот самый. Бедняга не смог пережить позора.

- Алексей Петрович, вы в следующий раз особенно не усердствуете. Пирогов, выступивший в качестве судебного врача, был сильно встревожен состоянием вашего здоровья. На этом несчастном живого места не было. Его повесили уже мертвым?

- Никак нет. Он оказался живучим. - Путятин немного замялся. - Ваше Императорское Высочество, виноват. Но он же гад не только на меня, но и на Анну громил натравил... - сбивчиво сказал Путятин и замолчал, потупившись.

- Алексей Петрович, не переживайте, я же вас не осуждаю. Мы все скорбим по вашей безвременно ушедшей супруге. Этот купец получил то, что заслужил.

- Благодарю Ваше Императорское Высочество. Благодарю за поддержку. Но работал я все одно - очень грязно. Мне больно и стыдно это осознавать. Нельзя было давать волю чувствам.

- У всех бывают минуты слабости. Кстати, Алексей Петрович, а волосы вы решили и впредь тщательно выбривать?

- Да. Вы же знаете, ваша манера стрижки становится популярной и мне, как вашему офицеру, негоже отставать. А усы без шевелюры совершенно на мне не смотрятся.

- Ну что вы, Алексей Петрович, я совсем не настаиваю на том, чтобы все мое окружение брило голову. Но если вы считаете, что вам это нужно, то я не возражаю. - Улыбнулся Саша. - А усы. Хм. Мне кажется, на вас вполне будут смотреться аккуратные усики. Щеточкой. Думаю, они отлично дополнят гладко выбритую голову и пенсне.

- Я обязательно попробую, Ваше Императорское Высочество. - Путятин вежливо кивнул в знак признательности. Александр вернул Алексею Петровичу вежливый кивок и продолжил.

- Итак, возвращаемся к вопросу строительству Ярославской железной дороги. Павел Николаевич, вы завершили изыскания по маршруту?

- Да, Ваше Императорское Высочество.

- И вы настаиваете на линии, идущей через Переяслав-Залесский?

- Не настаиваю, но считаю нужным захватить этот важный населенный пункт. Да и Плещеево озеро нельзя оставлять в стороне от железной дороги, это важнейший стратегический объект.

- Николай Иванович, вы согласны с Алексеем Петровичем?

- Да, Ваше Императорское Высочество.

...

Глава 16

Князь Михаил Михайлович Голицын прогуливался по слегка присыпанному снегом пирсу Петропавловска-Камчатского - единственного российского порта на всем побережье северо-западной части Тихого океана. Прошло всего шесть лет с того момента, как он, не веря в перспективу дела, поступил в новый московский учебный полк. На удачу. Никто из его ближайших родственников даже не предполагал, что молодой корнет сможет достигнуть в этом начинании хоть какого-либо успеха. Ведь великого князя тогда больше шутом воспринимали. Поэтому юного Михаила отговаривала практически вся родня, но горячий и весьма буйный кавалерист решил рискнуть. Конечно, терять 'теплое место' в Лейб-гвардии конном полку не хотелось, но молодость сказала свое, и младший Голицын пошел на принцип.

Фантастическая авантюра в Америке проходила как в каком-то сне. Миша даже до конца не верил, что Александр решится выехать, полагая всю подготовку блефом, ведь не сталкиваясь ранее с ним, Голицын считал его обычным представителем 'золотой молодежи', который просто развлекается. Но все то, что ему пришлось пережить во время той войны - первой в его жизни, легло железобетонным фундаментом в его душе.

Бедные северяне гибли толпами, натыкаясь на их толково организованную оборону. Пулеметы , пушки, плотный винтовочный огонь из укрытий, самое широкое применение ручных гранат, телеграфа, аэростатных корректировщиков и прочего - стало для психики Михаила серьезным испытанием. Например, когда он первый раз увидел, как эскадрон кавалеристов превращается в кровавое месиво за какие-то секунды 'от руки' одного пулеметного расчета, то чуть ума не лишился. Все что ему рассказывали в военном училище, за какие-то секунды рассыпалось в прах! Обрушилось, словно карточный домик! Обрушившись, оно высвободило изрядно места в голове, которое пришлось заполнять новыми знаниями, получаемыми при попытках разобраться в происходящих событиях. В том, как же нужно воевать в этом ужасе взрывов и густо свистящих пуль.

И, как только Михаил стал учиться, пытаясь осмыслить мелькавшие ситуации, его заметил Александр и начались частые, емкие и долгие беседы между ними. Великий князь как будто почувствовал перемены, происходящие в Мише, и решил помочь им. Накапливалась 'критическая масса' долго, так как сознание сопротивлялось и все норовило 'взбрыкнуть' безнадежно устаревшими представлениями. Пока не произошел разговор после ранения, ставший тем хлопком в ладоши, который обрушил долго копившуюся лавину противоречий.